![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rositsa
Оригинал взят здесь
Даже если это выдумка, то все равно смешно.
Одной из задач молодой санкт-петербургской полиции в XVIII в. было сбережение города на Неве от иностранных посольств. В каждом посольстве творились какие-то несусветные причуды.
Шведы завели себе в посольстве медведей, которых стали ещё и разводить.
Австрийцы принялись подделывать «ефимки с признаками», завладев старым штампом для перечеканки.
Французы крали коней.
Поляки разбили огороды.
Голландцы завезли коров.
Персы сели покурить. В результате сгорело тогда 10 % деревянного Санкт-Петербурга. Персидское посольство пришлось прятать в Невском монастыре, а потом заново святить. По итогам пожара впервые ввели государственное нормирование продажи 16 видов продовольствия – от мёда до гречи.
Рядом с посольством Пруссии нашли мину в виде горшка, набитую порохом и горючими материалами, к горшку прилагался запал. Это уже не просто поджог, тут теракт форменный намечался. Полиция и Тайная канцелярия вышли на сотрудника посольства Ранке, но он исчез.
Англичане повадились стрелять из окон посольства по прохожим – не очень целясь, но регулярно. Глядя на англичан, постреливать в домах стали и петербуржцы. У петербуржцев стали изымать огнестрельное оружие. Посольствам стрелять из окон не запретили – неудобно. Но установили перед посольствами первый в истории дипломатии «явный полицейский караул», который гонял жителей.
Испанцы спекулировали мартышками. Ожесточённая мартышечная торговля и прочие эффекты от процесса мартышечного размножения и взросления происходили напротив резиденции петербургского архипастыря. Мартышки часто убегали из своего испанского концлагеря и искали убежища у православных. Полиция ловила мартышек. Мартышки скакали по подворью, между богомольцами, выбрав свободу. Богомольцы разносили по всей Руси доподлинные сведения о том, что видели в Санкт-Петербурге живых чертей. За это богомольцев Тайная канцелярия крутила и отправляла на восток.
Посольство Ганновера вербовало среди неустойчивых питерцев рекрутов для продажи в Англию и последующей отправки в восставшие американские колонии. Вербовка происходила по кабакам, рекруты приходили в себя уже на кораблях по пути в Гамбург. Полиция ввела запрет на совместное распитие спиртных напитков подданных империи и иностранцев. Пить с иностранцами могли только те, у кого на изнанке кафтана стояла специальная печать обер-полицмейстера, т. н. «доброе клеймо».
Это помогало не очень. Ганноверцы сбивали с пути и проверенных бойцов невидимого фронта. Однажды на корабле в Гамбург очнулись агенты сыска Михайло Шишлаков, Игнатий Толкачёв и Михайло Мальцев, о котором в именном списке петербургской полиции говорилось «грамоте и по латыни знает, токмо шумен, вор и пьяница».
Шишлаков сбежал уже в Гамбурге, потом пробирался год с лишним к своим.
Толкачёв отправился служить на острова Карибского моря, потом дезертировал к испанцам и следы его теряются на Кубе.
Мальцев организовал в Лондоне контору по проведению собачьих боёв и был впоследствии сотрудником английской полиции, боксёром-профессионалом, сидел на цепи в тюрьме, закончил жизнь в Италии, библиотекарем кардинала Пиориззи. Встречался с Казановой, который собирался переезжать в Россию. Советовал обязательно, обязательно ехать.
Даже если это выдумка, то все равно смешно.
Одной из задач молодой санкт-петербургской полиции в XVIII в. было сбережение города на Неве от иностранных посольств. В каждом посольстве творились какие-то несусветные причуды.
Шведы завели себе в посольстве медведей, которых стали ещё и разводить.
Австрийцы принялись подделывать «ефимки с признаками», завладев старым штампом для перечеканки.
Французы крали коней.
Поляки разбили огороды.
Голландцы завезли коров.
Персы сели покурить. В результате сгорело тогда 10 % деревянного Санкт-Петербурга. Персидское посольство пришлось прятать в Невском монастыре, а потом заново святить. По итогам пожара впервые ввели государственное нормирование продажи 16 видов продовольствия – от мёда до гречи.
Рядом с посольством Пруссии нашли мину в виде горшка, набитую порохом и горючими материалами, к горшку прилагался запал. Это уже не просто поджог, тут теракт форменный намечался. Полиция и Тайная канцелярия вышли на сотрудника посольства Ранке, но он исчез.
Англичане повадились стрелять из окон посольства по прохожим – не очень целясь, но регулярно. Глядя на англичан, постреливать в домах стали и петербуржцы. У петербуржцев стали изымать огнестрельное оружие. Посольствам стрелять из окон не запретили – неудобно. Но установили перед посольствами первый в истории дипломатии «явный полицейский караул», который гонял жителей.
Испанцы спекулировали мартышками. Ожесточённая мартышечная торговля и прочие эффекты от процесса мартышечного размножения и взросления происходили напротив резиденции петербургского архипастыря. Мартышки часто убегали из своего испанского концлагеря и искали убежища у православных. Полиция ловила мартышек. Мартышки скакали по подворью, между богомольцами, выбрав свободу. Богомольцы разносили по всей Руси доподлинные сведения о том, что видели в Санкт-Петербурге живых чертей. За это богомольцев Тайная канцелярия крутила и отправляла на восток.
Посольство Ганновера вербовало среди неустойчивых питерцев рекрутов для продажи в Англию и последующей отправки в восставшие американские колонии. Вербовка происходила по кабакам, рекруты приходили в себя уже на кораблях по пути в Гамбург. Полиция ввела запрет на совместное распитие спиртных напитков подданных империи и иностранцев. Пить с иностранцами могли только те, у кого на изнанке кафтана стояла специальная печать обер-полицмейстера, т. н. «доброе клеймо».
Это помогало не очень. Ганноверцы сбивали с пути и проверенных бойцов невидимого фронта. Однажды на корабле в Гамбург очнулись агенты сыска Михайло Шишлаков, Игнатий Толкачёв и Михайло Мальцев, о котором в именном списке петербургской полиции говорилось «грамоте и по латыни знает, токмо шумен, вор и пьяница».
Шишлаков сбежал уже в Гамбурге, потом пробирался год с лишним к своим.
Толкачёв отправился служить на острова Карибского моря, потом дезертировал к испанцам и следы его теряются на Кубе.
Мальцев организовал в Лондоне контору по проведению собачьих боёв и был впоследствии сотрудником английской полиции, боксёром-профессионалом, сидел на цепи в тюрьме, закончил жизнь в Италии, библиотекарем кардинала Пиориззи. Встречался с Казановой, который собирался переезжать в Россию. Советовал обязательно, обязательно ехать.
