![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rositsa23.11.2005 госдума в первом чтении одобрила поправки к законам "Об общественных объединениях" и "О некоммерческих организациях". И с этого дня в обществе не утихает дискуссия по поводу тех норм, которые предполагается ввести.
Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин тоже выразил крайне негативное отношение к законопроекту и принял решение обратился к Грызлову с просьбой отложить рассмотрение законопроекта, как и члены общественной палаты. (http://www.hro.org/ngo/about/2005/11/20–1.php)
Существование общественных организаций под угрозой?
http://www.radiomayak.ru/schedules/6852/24881.html
Элла Памфилова, председатель совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.
Президент четко говорит, что мы так же, как и любое уважающее себя государство, не можем допустить, чтобы у нас осуществлялось финансирование политической деятельности за счет средств иных государств, тем более через государственные каналы. Это абсолютно нормальная практика. В тех же США никогда не допустят того, чтобы политическая деятельность финансировалась из-за рубежа. Но у нас каждый понимает в меру своей политической ориентации, конъюнктуры. И инициатива депутатов вылилась в законопроект, который абсолютно не решает эту проблему, и к тому же с юридической точки зрения во многом несостоятелен. Депутаты считают, что для того, чтобы выявлять так называемые организации-оборотни, необходимо все гражданское общество в России накрыть некой сеткой, в которой фактически все просто задохнутся. И в первую очередь этот закон не направлен на укрепление государственности, защиту национальных интересов России. Он бьет как раз по нормальным, здоровым росткам гражданского общества.
Опасности есть. Например, со стороны очень богатых государств арабского мира большим потоком идет финансирование на Северный Кавказ и на др. республики, где пытаются противопоставить традиционному исламу его экстремистские виды. Или проблема тоталитарных сект, т. е. ловцов душ, которым вольготно живется на пространствах России, и они заполняют тот мировоззренческий вакуум. Но этот закон – некий бюрократический шедевр, который для того, чтобы поймать одну какую-то маленькую или даже большую акулу, зловредную рыбу, уничтожит всех.
Там, например, не допускается регистрация той или иной общественной организации, учредитель которой может подозреваться или в террористической деятельности, или в отмывании денег. Но кто будет это определять? Если какую-то организацию можно заподозрить в том, что она занимается незаконным оборотом денег, отмыванием криминальных денег или, еще страшнее, она проповедует экстремизм, тут прямая работа правоохранительных органов. Если признано, что эта организация действительно совершила нечто неблаговидное, ее надо за это наказывать, осуждать и так далее. И только суд может признать, что она действительно виновата. А этот законопроект дает такое право чиновнику из органа регистрации.
Мало того. У нас огромное количество общественных организаций, некоммерческих организаций. 120 тысяч общественных, около 400 тысяч некоммерческих, на самом деле, может быть, их и больше. И за год надо будет, чтобы они все перерегистрировались, изменили свои уставы. Ни 1 служба с этим не справится. Но возникнет очень много служб, которые будут говорить: мы поможем. Хотя у нас достаточно возможностей на основе нынешнего законодательства и у генпрокуратуры, и у налоговой службы, и у службы по финансовому мониторингу, и у лицензионных служб, и ФСБ. А сейчас еще создается некий такой регистрирующий монстр, на который возлагается и функция финансового контроля. Зачем тогда налоговая служба?
Я думаю, что любой нормальный человек в России действительно переживает за сохранение страны, чтобы нас не ослабляли извне наши многочисленные "друзья", чтобы не дестабилизировали ситуацию, чтобы у нас действительно здесь не было условий для того, чтобы разваливали устои государства. Но предложили нечто прямо противоположное. Я смею утверждать, что на территории России не смогут функционировать многие благотворительные фонды международные, которые много лет помогали решать и социальные проблемы, проблемы борьбы с наркоманией, помощи беспризорникам, детям-инвалидам, поддерживали образовательные программы, фундаментальную науку, поддерживали наши экологические организации, они просто не смогут существовать в той форме, в которой ныне существуют.
Если мы сами теперь богатые и нам не надо вот этих подачек из-за рубежа, то государство должно предложить внятные социальные программы, создать эффективные социальные службы, чтобы не было того, что произошло после закона о монетизации. И пока государство не в состоянии всех проблем решить, наши общественные организации, они во многом берут на себя эти функции помощи людям в тяжелых ситуациях. Но у них еще силенок недостаточно. И вот эта помощь была очень актуальна. Когда имеется в виду только одно, что мы не допустим "оранжевых революций" или финансирования терроризма, экстремизма, мы сразу забываем о том, что мы бьем по сотрудничеству на нашем постсоветском пространстве.
«У меня была возможность очень подробно президенту аргументировать свою позицию и показать ему изъяны этого закона. Он очень серьезно отнесся к этому и в результате, я так понимаю, взял под контроль дальнейшее прохождение закона».
Что еще смущает? Обратились с письмом члены общественной палаты. Пусть еще не полный состав избран, пусть, может быть, там нет кворума. Но декларировалось, что общественная палата - это тот орган, который в состоянии провести некую экспертизу и рекомендовать законодателям. Законодатель сказал: а мы вас не слышим. И понадобилось опять вмешательство президента. Это опять свидетельство того, что гражданское общество, о котором так долго говорили, все еще в зачатке? Что даже институт, который в думе обсуждался, опять не срабатывает?
Неужели чиновников не научила ситуация с законом о монетизации? Совет при президенте заранее резко выступил против той формы, в которой она предполагалась. И президент очень серьезно к этому отнесся. Но правительство решило, что общественность только отвлекает их, таких высоких профессионалов, и мы получили то, что получили.
И депутат Сергей Попов пытался объяснить нужность этого закона. Нужность, а не суть. Он ссылался на то, что государство должно быть в курсе, что за организации действуют. Но на самом деле государство должно знать, куда тратятся государственные деньги из бюджета. Если люди самоорганизуются по собственной инициативе на собственных ресурсах, это вмешательство в частную жизнь. Люди не нарушают закон. Любители хорового пения, или чтения сказок, или пчеловоды, или садоводы (Или толкинеитсы, индеанисты, рыцари... – Р.)должны иметь возможность собраться и заниматься тем, чем они считают нужным. А для борьбы с нарушениями закона должны нормально работать милиция, ФСБ, прокуратура, бороться с терроризмом, с диверсиями и т. д. Необходимо четко определить законодательно, что у нас все-таки подразумевается в стране под политической деятельностью и кто у нас в стране имеет право заниматься ей.
Рогозин (http://echo.msk.ru/programs/sorokina/40344/) тоже высказался по поводу закона.
«Раньше я ерничал по поводу общественной палаты, считая ее таким излишним довеском, «отставной козы барабанщиком». А сейчас я все-таки думаю, что несмотря на то, что люди пришли туда вполне комплиментарные и очень корпоративные власти, что какая-то часть палаты будет проявлять признаки гражданского общества.
...
У нас все законы такие, чтобы... Если у нас власть говорит о том, что, вот, завтра будет полная свобода слова и равный доступ к СМИ, значит, завтра, считайте, все это дело закрывается. Если у нас принимается закон о некоммерческих организациях, считайте, что их теперь не будет у нас. Я против этого закона и считаю, что есть масса оснований рассматривать его в качестве спорного и, собственно говоря, наступающего на основы демократического общества.
На довольно ехидный вопрос Сорокиной – а что он думает о введении в братской Белоруссии уголовной ответственности за дискредитацию государственных органов – Рогозин ответил, что относится к этому сложно и неоднозначно: это явный перебор со стороны белорусских властей, но есть ведь и другая сторона. То, что происходит в Белоруссии, часто представляется в предвзятом ключе. Например, когда Рогозин возглавлял делегацию российского парламента в ПАСЕ, говорил, что не стоит в Белоруссию направлять немцев в качестве представителей международных организаций, потому что немцы полвека тому назад перебили там пол-Белоруссии.
А вот Никонов занимает совсем иную позицию, нежели Памфилова: он считает, что для российских организаций, которые не получают западных грантов, закон никакой угрозы не представляет. (Кремль: Западникам подсластили пилюлю http://www.aif.ru/online/aif/1311/02_03)
Но закон вызвал скандал не только в стране, но и за ее пределами. «На Путина оказали мощное давление и США, и ЕС. Грозили России чуть ли не изоляцией». На втором чтении закон смягчили. Теперь представительствам иностранных фондов разрешено не проходить регистрацию в качестве общественных организаций. Однако их обязывают уведомлять власть, чем занимаются и сколько тратят. Если финансы из-за кордона получают «доморощенные» общественники, им тоже придется отчитаться. Тратить деньги на политику ни своим, ни чужим не позволят. Правда, многие опасаются, что под «политикой» контролеры-чиновники начнут понимать все что угодно. В «политические», например, могут без разбору записать экологов и правозащитников. (В чём можно не сомневаться! – Р.) А значит, новых обвинений Запада в «удушении демократии» и дальнейшего подрыва репутации России не избежать.
Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин тоже выразил крайне негативное отношение к законопроекту и принял решение обратился к Грызлову с просьбой отложить рассмотрение законопроекта, как и члены общественной палаты. (http://www.hro.org/ngo/about/2005/11/20–1.php)
Существование общественных организаций под угрозой?
http://www.radiomayak.ru/schedules/6852/24881.html
Элла Памфилова, председатель совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.
Президент четко говорит, что мы так же, как и любое уважающее себя государство, не можем допустить, чтобы у нас осуществлялось финансирование политической деятельности за счет средств иных государств, тем более через государственные каналы. Это абсолютно нормальная практика. В тех же США никогда не допустят того, чтобы политическая деятельность финансировалась из-за рубежа. Но у нас каждый понимает в меру своей политической ориентации, конъюнктуры. И инициатива депутатов вылилась в законопроект, который абсолютно не решает эту проблему, и к тому же с юридической точки зрения во многом несостоятелен. Депутаты считают, что для того, чтобы выявлять так называемые организации-оборотни, необходимо все гражданское общество в России накрыть некой сеткой, в которой фактически все просто задохнутся. И в первую очередь этот закон не направлен на укрепление государственности, защиту национальных интересов России. Он бьет как раз по нормальным, здоровым росткам гражданского общества.
Опасности есть. Например, со стороны очень богатых государств арабского мира большим потоком идет финансирование на Северный Кавказ и на др. республики, где пытаются противопоставить традиционному исламу его экстремистские виды. Или проблема тоталитарных сект, т. е. ловцов душ, которым вольготно живется на пространствах России, и они заполняют тот мировоззренческий вакуум. Но этот закон – некий бюрократический шедевр, который для того, чтобы поймать одну какую-то маленькую или даже большую акулу, зловредную рыбу, уничтожит всех.
Там, например, не допускается регистрация той или иной общественной организации, учредитель которой может подозреваться или в террористической деятельности, или в отмывании денег. Но кто будет это определять? Если какую-то организацию можно заподозрить в том, что она занимается незаконным оборотом денег, отмыванием криминальных денег или, еще страшнее, она проповедует экстремизм, тут прямая работа правоохранительных органов. Если признано, что эта организация действительно совершила нечто неблаговидное, ее надо за это наказывать, осуждать и так далее. И только суд может признать, что она действительно виновата. А этот законопроект дает такое право чиновнику из органа регистрации.
Мало того. У нас огромное количество общественных организаций, некоммерческих организаций. 120 тысяч общественных, около 400 тысяч некоммерческих, на самом деле, может быть, их и больше. И за год надо будет, чтобы они все перерегистрировались, изменили свои уставы. Ни 1 служба с этим не справится. Но возникнет очень много служб, которые будут говорить: мы поможем. Хотя у нас достаточно возможностей на основе нынешнего законодательства и у генпрокуратуры, и у налоговой службы, и у службы по финансовому мониторингу, и у лицензионных служб, и ФСБ. А сейчас еще создается некий такой регистрирующий монстр, на который возлагается и функция финансового контроля. Зачем тогда налоговая служба?
Я думаю, что любой нормальный человек в России действительно переживает за сохранение страны, чтобы нас не ослабляли извне наши многочисленные "друзья", чтобы не дестабилизировали ситуацию, чтобы у нас действительно здесь не было условий для того, чтобы разваливали устои государства. Но предложили нечто прямо противоположное. Я смею утверждать, что на территории России не смогут функционировать многие благотворительные фонды международные, которые много лет помогали решать и социальные проблемы, проблемы борьбы с наркоманией, помощи беспризорникам, детям-инвалидам, поддерживали образовательные программы, фундаментальную науку, поддерживали наши экологические организации, они просто не смогут существовать в той форме, в которой ныне существуют.
Если мы сами теперь богатые и нам не надо вот этих подачек из-за рубежа, то государство должно предложить внятные социальные программы, создать эффективные социальные службы, чтобы не было того, что произошло после закона о монетизации. И пока государство не в состоянии всех проблем решить, наши общественные организации, они во многом берут на себя эти функции помощи людям в тяжелых ситуациях. Но у них еще силенок недостаточно. И вот эта помощь была очень актуальна. Когда имеется в виду только одно, что мы не допустим "оранжевых революций" или финансирования терроризма, экстремизма, мы сразу забываем о том, что мы бьем по сотрудничеству на нашем постсоветском пространстве.
«У меня была возможность очень подробно президенту аргументировать свою позицию и показать ему изъяны этого закона. Он очень серьезно отнесся к этому и в результате, я так понимаю, взял под контроль дальнейшее прохождение закона».
Что еще смущает? Обратились с письмом члены общественной палаты. Пусть еще не полный состав избран, пусть, может быть, там нет кворума. Но декларировалось, что общественная палата - это тот орган, который в состоянии провести некую экспертизу и рекомендовать законодателям. Законодатель сказал: а мы вас не слышим. И понадобилось опять вмешательство президента. Это опять свидетельство того, что гражданское общество, о котором так долго говорили, все еще в зачатке? Что даже институт, который в думе обсуждался, опять не срабатывает?
Неужели чиновников не научила ситуация с законом о монетизации? Совет при президенте заранее резко выступил против той формы, в которой она предполагалась. И президент очень серьезно к этому отнесся. Но правительство решило, что общественность только отвлекает их, таких высоких профессионалов, и мы получили то, что получили.
И депутат Сергей Попов пытался объяснить нужность этого закона. Нужность, а не суть. Он ссылался на то, что государство должно быть в курсе, что за организации действуют. Но на самом деле государство должно знать, куда тратятся государственные деньги из бюджета. Если люди самоорганизуются по собственной инициативе на собственных ресурсах, это вмешательство в частную жизнь. Люди не нарушают закон. Любители хорового пения, или чтения сказок, или пчеловоды, или садоводы (Или толкинеитсы, индеанисты, рыцари... – Р.)должны иметь возможность собраться и заниматься тем, чем они считают нужным. А для борьбы с нарушениями закона должны нормально работать милиция, ФСБ, прокуратура, бороться с терроризмом, с диверсиями и т. д. Необходимо четко определить законодательно, что у нас все-таки подразумевается в стране под политической деятельностью и кто у нас в стране имеет право заниматься ей.
Рогозин (http://echo.msk.ru/programs/sorokina/40344/) тоже высказался по поводу закона.
«Раньше я ерничал по поводу общественной палаты, считая ее таким излишним довеском, «отставной козы барабанщиком». А сейчас я все-таки думаю, что несмотря на то, что люди пришли туда вполне комплиментарные и очень корпоративные власти, что какая-то часть палаты будет проявлять признаки гражданского общества.
...
У нас все законы такие, чтобы... Если у нас власть говорит о том, что, вот, завтра будет полная свобода слова и равный доступ к СМИ, значит, завтра, считайте, все это дело закрывается. Если у нас принимается закон о некоммерческих организациях, считайте, что их теперь не будет у нас. Я против этого закона и считаю, что есть масса оснований рассматривать его в качестве спорного и, собственно говоря, наступающего на основы демократического общества.
На довольно ехидный вопрос Сорокиной – а что он думает о введении в братской Белоруссии уголовной ответственности за дискредитацию государственных органов – Рогозин ответил, что относится к этому сложно и неоднозначно: это явный перебор со стороны белорусских властей, но есть ведь и другая сторона. То, что происходит в Белоруссии, часто представляется в предвзятом ключе. Например, когда Рогозин возглавлял делегацию российского парламента в ПАСЕ, говорил, что не стоит в Белоруссию направлять немцев в качестве представителей международных организаций, потому что немцы полвека тому назад перебили там пол-Белоруссии.
А вот Никонов занимает совсем иную позицию, нежели Памфилова: он считает, что для российских организаций, которые не получают западных грантов, закон никакой угрозы не представляет. (Кремль: Западникам подсластили пилюлю http://www.aif.ru/online/aif/1311/02_03)
Но закон вызвал скандал не только в стране, но и за ее пределами. «На Путина оказали мощное давление и США, и ЕС. Грозили России чуть ли не изоляцией». На втором чтении закон смягчили. Теперь представительствам иностранных фондов разрешено не проходить регистрацию в качестве общественных организаций. Однако их обязывают уведомлять власть, чем занимаются и сколько тратят. Если финансы из-за кордона получают «доморощенные» общественники, им тоже придется отчитаться. Тратить деньги на политику ни своим, ни чужим не позволят. Правда, многие опасаются, что под «политикой» контролеры-чиновники начнут понимать все что угодно. В «политические», например, могут без разбору записать экологов и правозащитников. (В чём можно не сомневаться! – Р.) А значит, новых обвинений Запада в «удушении демократии» и дальнейшего подрыва репутации России не избежать.
