Либерастия. Продолжение
08/09/2007 09:38 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
rositsa5. Маразм правосудия.
«"Пусть погибнет мир, но торжествует закон" – лозунг, вполне сопоставимый по воинствующему идиотизму с тертуллиановским "Верую, ибо абсурдно".»
«Речь идет о внутреннем противоречии, которое объективно присуще самой адвокатской профессии. Точно так же нравственно уязвима профессия, например, солдата. Даже в самой справедливой войне он не может быть уверен в том, что снаряд, выпущенный из его орудия, не лишит жизни совершенно ни в чем не повинное существо. Чтобы свести к минимуму вредные последствия такого рода коллизий, их нужно осознавать, и не на уровне ярлыков: "Все солдаты – убийцы! Все юристы – продажные лжецы!", но именно как объективные противоречия, заданные самой логикой жизни».
«Суд присяжных исторически он формировался как суд равных по званию соседей – в противоположность суду приезжего королевского администратора. В чем его преимущество сегодня, когда на смену безответственной королевской власти пришла власть демократическая, регулярно переизбираемая, а сами граждане, проживающие в мегаполисе, могут не знать даже соседей по этажу? Достоинством станет как раз неосведомленность».
«Независимость не является ценностью сама по себе. Невежественный ученик может быть независим от учителя (и от государства в его лице) как самостийная Украина... Можно передоверить группам граждан, которых случайно подобрали на улице, не только суд, но и все остальное: вождение самолетов, управление банками, постановку опер и балетов...»
«Если бы Великобритания или Голландия были искренни в своем убеждении: государство не вправе отнимать у человека жизнь, они должны были бы распустить армии и отправить все вооружение на переплавку. Ведь бомба или крылатая ракета – это именно те инструменты, с помощью которых государство отнимает человеческие жизни, причем инструменты во много раз более эффективные, чем электрический стул. Эти орудия казни производятся, совершенствуются и активно применяются. Причем нигде не сообщалось, чтобы жителям Багдада или Белграда перед бомбардировками сбрасывали на парашюте адвокатов или хотя бы бланки, на которых можно написать заявление о помиловании...
Начинается настоящий театр абсурда. Представьте: в арабском поселке выросли 2 молодых человека. Один был насильственно мобилизован в армию Саддама Хусейна, ничего дурного лично не совершил – но его "списком" приговорили к смертной казни, а летчик французских ВВС привел приговор в исполнение. Другой молодой араб приехал в Париж, торговал там героином и подкладывал в общественных местах взрывные устройства, начиненные гвоздями для большей убойной силы – все это сознательно, добровольно и с прямым умыслом. Но с точки зрения юстиции получается, что его вина перед французским народом меньше!»
«Исключения все-таки предусмотрены – только не для наемных убийц или серийных садистов, а для югославских детишек, казненных либеральными гуманистами без вины и без суда...»
«Главная функция правосудия в обществе – разрешение конфликтов. Но ведь не всякое их разрешение нас устроит. Конфликт пенсионерки с криминальным типом, претендующим на ее жилплощадь, легче всего ликвидировать вместе с самой старушкой. Но хорошо ли это, детки? Значит, разрешение конфликтов все-таки предполагает выяснение истины или максимальное к ней приближение. Ведь речь идет не о месте в таблице, а о человеческих судьбах.
Медицина "строго по правилам" запечатлена в анекдоте:
– Сестра! А может быть, меня все-таки в реанимацию?
– Раз доктор написал: "В морг", значит в морг.
Но ведь именно такой подход утверждается в либеральном правосознании.
«За бешеной собакой и даже за бешеной коровой мы не признаем права на жизнь, хотя они не виноваты в том, что взбесились. И скорее следовало бы пожалеть собаку, чем существо, которое внешне напоминает человека, наделено интеллектом хомо сапиенс, но поступает с другими людьми хуже, чем бешеная собака».
«"Почему у нас нет смертной казни?" – спрашивает у милиционеров журналист НТВ, то ли недовоспитанный Советом Европы, то ли слишком уж потрясенный подробностями очередной мясорубки. "Ну ничего, – успокаивают его, – В зоне для таких свои законы".
Вы не отменили смертную казнь, господа либеральные заседатели. Вы отменили ее цивилизованную форму. И переложили ответственность. На врача-психиатра (залечив "пациента" до смерти, он сам станет преступником). Или на "законы зоны". Только они, как известно, не предусматривают ни адвокатов, ни кассаций. И если настоящий суд ошибается, то кто может с уверенностью утверждать – виновен ли вообще в чем-нибудь человек, которого в камере будут сначала долго насиловать, а потом прирежут? Другой вариант – создать для приговоренного к пожизненному заключению такие условия, чтобы он привел недовынесенный приговор в исполнение собственными руками. Именно на это прозрачно намекал Крашенинников. Но тогда нужно честно признать, что в официальную практику возвращаются пытки».
«Такие вроде бы "политические" организации, как североирландская ИРА, баскская ЭТА или албанская ОАК по структуре, тактике, источникам финансирования и по "законам" (которые они навязывают окружающим с помощью террора) ничем не отличаются от гангстерских синдикатов».
«Существенное и принципиальное отличие мафиозного клана от настоящего феодального заключается в том, что в свое время феодализм был естественной и единственно возможной общественной организацией. До самого своего исторического заката он выполнял полезные функции. И тогдашние высшие сословия не только "отрабатывали" хлеб, изымаемый у крестьян, но и способствовали культурному прогрессу (пусть и медленному по нынешним меркам). Мафия же носит чисто паразитический характер. Существование ее вредно не только для общества в целом, но и для тех групп (меньшинств), из которых она вырастает и которым "покровительствует" – в действительности же только консервирует традиционную отсталость».
«Легкость криминального "заработка" должна компенсироваться его опасностью. Если риск зашкаливает за определенную черту, недозволенная деятельность перестает рассматриваться как рациональный бизнес, в который можно вкладывать капитал – и становится уделом "отвязанных" маргиналов, мало способных к созданию устойчивых организованных структур».
«Что представляет собой адвокат, защищающий члена мафии на деньги мафии? Чем он отличается от других профессионалов, нанимаемых преступным сообществом – от химика, разрабатывающего новый синтетический наркотик, или от проститутки, которую подкладывают нужным клиентам из политиков? Можно ли допускать такого человека к секретным материалам, содержащимся в уголовном деле? Конечно, можно. И военного атташе враждебной державы можно допускать на ядерный объект – взяв с него подписку о неразглашении чужих секретов своим работодателям».
«Законодательство развитых стран естественным образом ориентировано на их собственное население. Для среднего голландца даже голландская тюрьма, где кормят по ресторанному меню и на выходные отпускают домой – все равно наказание. Однако ядро организованной преступности рекрутируется совсем из другой среды. Для алжирского араба, албанца или для нашего соотечественника, получившего в Нидерландах убежище непонятно от кого, тамошняя тюрьма является санаторием. Причем дело не только в материальном достатке, но и в системе ценностей. Для большинства голландцев полицейский – это помощник, уважаемый специалист. Насилие – нечто чрезвычайное, враждебное принятому распорядку жизни. Для тех, кто вчера приехал в Амстердам из тридевятого царства, тот же полицейский – враг, "легавый". Правдивые показания в суде – "предательство". А насилие – нормальный способ разрешения конфликтов».
«Либеральная юстиция упорно видит в членах группировок частных лиц, совершающих (или не совершающих) конкретные уголовно наказуемые деяния. С таким же успехом войну в Персидском заливе можно было бы рассматривать как перечень личных конфликтов между мужчинами разных национальностей, единовременно обострившихся на территории Кувейта».
«Разумный полководец на войне стремится не к тому, чтобы "наказать" каждого конкретного неприятельского солдата, но прежде всего к дезорганизации вражеской армии как структуры».
«Конечно, в судебной практике возникает множество неоднозначных ситуаций: гражданин утверждает, что давно порвал с мафией, но так ли это на самом деле, и не служит ли его легальный бизнес прикрытием для криминального? Но ведь и во время войны шпионы и саботажники тоже притворяются лояльными гражданами. Что же касается мафии, то многие ее члены не только не скрываются, но напротив – афишируют принадлежность к "альтернативному государству"»
6. Преступник стал уважаемым человеком.
«Паразита из виллы за $ 10 млн. роднит с паразитом из заплеванной блатхаты одна, но пламенная страсть – презрение к тем, кто работает».
«Купца из пьесы Островского легче представить себе поборником женского равноправия, нежели униженным плательщиком дани какому-нибудь "мазурику". В "Бесах" Достоевского Федька Каторжный вызывает страх как некое опасное животное – с ним могут общаться по тайным темным делам, но никто не станет этим гордиться».
«У Конан-Дойля, Агаты Кристи, Германа и братьев Вайнеров последовательно проводится мысль о том, что преступник – это маргинал, человек ущербный. Примерно такое же отношение к профессиональным уголовным преступникам демонстрируют Солженицын и Шаламов, знавшие их не понаслышке. Даже в "блатных" песнях Высоцкого и А. Северного современные авторам уголовные персонажи, как правило, несмотря на всю свою браваду, лишены каких бы то ни было признаков величия».
«Читатель может вспомнить куда более ранний образ "благородного разбойника", характерный для романтиков. Однако ни Роб-Рой, ни Дубровский вовсе не были профессиональными ворами. Они выступали с оружием против социальной несправедливости. В современной терминологии они, скорее, повстанцы. Принципиальное различие очень точно показал Стивенсон. В романе "Катриона" вождь клана Фрэзэров объясняет главному герою, что мятежника казнят за "вмешательство в дела королей" так же, как наемного убийцу, но первого дети не будут стыдиться, а второй навсегда покроет свой род позором».
«Советское общество немногим лучше относилось к тем, кто выносил из чужих квартир аппаратуру. Преступность занимала свою малопрестижную экологическую нишу, а попытки ее вырваться оттуда в нормальную жизнь пресекались очень жестко».
«Когда-то купец отдавал все состояние за дворянский герб для себя и своих детей. И удачливый вор мог разбогатеть в любом обществе. После чего стремился побыстрее конвертировать свои грязные деньги в высокий официальный статус. Современная ситуация несколько иная. Уголовники романтизированы и героизированы именно как уголовники. Высокий статус уже не предполагает разрыва с "преступным прошлым". Можно быть респектабельным и романтичным, оставаясь грабителем и убийцей».
«В России многие искренне удивились: почему западная интеллектуальная элита оказала прямую поддержку северокавказским работорговцам в борьбе с законным правительством. "Письмо французского философа Андре Глюксмана и примкнувших к нему 200 интеллектуалов называлось "Ужас бродит по Европе" и было посвящено действиям России в Чечне". В этом бредовом заявлении (где "бродит по Европе" российская армия?) справедливо усмотрели русофобию, НАТОвский политический заказ етс. Ведь годом раньше, приветствуя бомбардировки Югославии, "философ" Глюксман высказывался с редкой для философов откровенностью:
"Давайте помечтаем: единая Европа от Бреста до Владивостока, возможно, родится в свободной Приштине".»
«В Англии совершенно открыто вербует наемников на войну в Чечне организация "Ансар аш-Шариа" во главе с международным террористом Абу Хамзой. Он воевал в Афганистане и Боснии. Именно его люди в 11.1999 избивали в Лондоне тележурналистов ОРТ и НТВ. Группировки, расстреливающие иностранных туристов на берегах Нила, совершенно открыто действуют в тех странах, откуда эти туристы приехали».
«Любой ребенок знает, что ирландская "Шинн Фейн" – это ИРА, испанская "Эрри Батасуна" – ЭТА и т. д. Только полиция и суд десятилетиями пребывают в мучительных (не иначе как культурологических) изысканиях».
«Поощрение "Ичкерии" еще можно объяснить НАТОвской интригой: стравить Россию с воинствующим исламом. Но какой внешнеполитический интерес побуждает дестабилизировать Израиль? Индию? Египет? Алжир? В конце концов, собственное государство?»
«"Псевдоним я придумал себе в честь девушки, приговоренной к 15 годам тюрьмы... Эта 17-летняя лицеистка, вместе со своим другом решила убить другого лицеиста". Далее мсье "Флоракс" с таким же подростковым восторгом вспоминает о своем пребывании в воюющей Боснии, естественно – на стороне Изетбеговича.
Сумасшедшим он был бы, если бы выступил в югославском конфликте на стороне сербов. И вообще состояние его психики – забота родственников и лечащего врача».
«В 1970-е по западным странам прокатилась мощная кампания за освобождение психически больных из соответствующих клиник, так называемая "деинституализация". Мотивировка – естественно, права человека. К середине 1990-х осталось 90 тысяч. Те, кто сам не захотел уходить. Жертвами "деинституализации" стали в первую очередь сами же больные. Из числа больных шизофренией, освобожденных под надзор Национального института психического здоровья, реально состояли там на учете меньше половины (42 %), остальные – неизвестно где. Тяжелых шизофреников "освобождают" именно в те годы, когда необходимые лекарства появляются одно за другим».
«Нужно признать, что т. н. западная культура подошла – или, точнее, подходила в историческом промежутке от Вьетнамской войны до Югославской – ближе всего к осуществлению христианского идеала человеческого общежития. Бытовым человеколюбием она отличалась в лучшую сторону как от "реального социализма", так и от европейского средневековья. (Человеку церковному трудно признать этот факт, поскольку тогда придется соглашаться с идеей прогресса, в том числе и нравственного, который не соотносится прямо с хождением или нехождением в храм)».
«Разумное и доброе, не успев стать вечным, перерождается в свою полную противоположность».
«Независимо от того, согласны мы с основателем христианства или нет, он отдал жизнь за свои убеждения. Он не был лицемером. А современный либерализм насквозь пронизан лицемерием как заплесневелая горбушка – мицелием плесневого грибка. Можно быть сторонником или противником пацифизма, но нельзя быть пацифистом по вторникам и ярым милитаристом по четвергам. Нельзя быть антифашистом в Сербии и Австрии – и фашистом в Боснии и Латвии. Нельзя быть в принципе за неприкосновенность частной собственности, но при случае торговать краденым. Нельзя то признавать индивидуальную ответственность, то решительно отвергать».
7. Что такое контр- и субкультура.
«Моя статья о русском роке изменилась самым радикальным образом. Из нее было вырезано, во-первых, определение предмета, во-вторых, все имена музыкантов, названия групп и конкретных произведений. Представьте себе на минуточку статью, например, про русскую литературу начала ХIХ в. – без единого имени поэта или писателя».
«Рок – "прежде всего" искусство, и именно поэтому песни Джона Леннона и Джима Моррисона интересны довольно большому числу нормальных людей, а не только наркоманам и "пансескуалистам". Кстати, и поклонники Есенина – не обязательно алкоголики, и Достоевского читает большое количество граждан, не страдающих эпилепсией или антисемитизмом».
«Эллочка-людоедка в "Двенадцати стульях" могла бы стать идеальной ведущей, например, MTV. Во времена Ильфа и Петрова она вызывала только смех».
«В нормальных условиях молодой человек, выбирая "делать жизнь с кого", ориентируется прежде всего на уважаемого и компетентного взрослого. Паж – на рыцаря, подмастерье – на мастера, юнга – на опытного "морского волка", студент-первокурсник – на Нобелевского лауреата етс. Идея о том, что у молодежи должна быть какая-то своя, опричная "молодежная культура", ломает механизм социализации».
«"Словечко "тусовка" никогда не значило ничего хорошего; за это слово в начале 1980-х могли больно ударить по лицу. "Тусовка" по определению ориентирована на досуг. И это полбеды. Хуже то, что молодежные субкультуры сильно криминализованы (и, как правило, наркотизированы)... И вот перед нами социальное образование, действительно жуткое. Правильнее всего было бы называть его – по аналогии с животными сообществами – "стаей". Механизм формирования подростковой стаи хорошо показан в романе Уильяма Голдинга "Повелитель мух". В современных США под контролем таких "повелителей" находятся целые городские районы, куда нормальным людям ходить "не стоит".»
«Из субкультур начисто вымывается то единственное, что было в них ценного: живая фольклорная непринужденность. Весь революционный потенциал умещается в отдел универсального магазина... Ни в 1 сфере человеческой деятельности карьеры не делаются так стремительно и легко, как в "шоу-бизнесе". В тех же США врачи и адвокаты – чрезвычайно уважаемые и высокооплачиваемые корпорации, но чтобы занять в них прочное положение, нужно лет 10 учиться и еще лет 15 всерьез работать. "Шоу-мэн" ("вумэн") попадает на ту же самую ступеньку социальной лестницы, записав несколько "правильных" песен. Просто покрутив перед камерой смазливой физиономией или обширным бюстом. Вы скажете: "Естественно!" А почему "естественно"?»
«В невероятно "свободной" и "радикальной" западной интеллектуальной элите агрессия НАТО в Югославии не породила даже тени, бледного намека на тот массовый протест, который вызывали аналогичные "гуманитарные миссии" в Индокитае. А ряд именитых рок-звезд еще и подпевал мистеру Дж. Шеа».
«Репертуар рок-звезд 1980-х куда более "почвенный" и традиционный, чем у "хиппи-рока", модного на российских танцплощадках в 1970-е годы: Гребенщиков поет русские романсы и песни Вертинского, Шевчук и Башлачев не скрывают того, что их учитель – Высоцкий; сама организация их концертов (чаще акустических, чем "электрических") восходит к раннему КСП (Клубу Самодеятельной Песни). Проблемы сексуальной свободы, наркотиков, внешнего вида (какие носить штаны и прически?) занимают исчезающе малое место рядом с тем, что действительно важно, но не для отдельно взятого поколения, а по крайней мере со времен протопопа Аввакума».
«Культура и субкультура меняются местами. На Западе. У нас во многих жанрах уже и оттеснять стало некого. Искусство русской песни, пережившее сталинские репрессии, за последние 10 лет не дало ни одного нового имени, которое не стыдно было бы упомянуть после Вертинского, Окуджавы, Башлачева. И ведь не то беда, что болванчики обоего (а также неопределенного) пола разевают рот под простейшую фонограмму, набранную 2 пальцами на синтезаторе: "чпок-чпок, блям-блям". Беда – то, что убогая субкультура "от трех вокзалов" заполняет не какие-то специальные резервуары для такого сорта продукции, а общедоступные каналы государственного телевидения: это-де "музыка", "современная русская песня".»
«Молодые люди – не все, конечно, но и не столь уж малая часть – хотят учиться, приобретать специальность, что-то действительно значить в жизни. А пожилые дяди и тети тянут их за рукава, как раньше тянули "по Ленинскому пути": "Если ты молодежь, ты должен интересоваться попсней и наркотиками! Ты что, сопляк, не веришь доктору искусствоведения, начальнику всего Российского телевидения?»
«"Trainspotting" – тошнотворный образчик героиновой субкультуры – преподносится как "масштабный идеологический фильм" и "Манифест подрастающего поколения", после которого, оказывается, "глюки, ширево и наркоманский сленг прочно вошли в имидж тинэйджера" Понимаете? "Тинейджер" – значит подросток. "Ширево" – то есть внутривенные наркотики – оказывается, "вошло в имидж" не каких-то отдельных представителей, а подростков вообще. Но пишет это не пьяный подросток. Такое представление о "подрастающем поколении" вдалбливается в его головы извне».
«"Когда мне говорят: "Народ этого не поймет" или "Вы сделайте что-нибудь молодежное", то мне как-то с этими людьми и говорить дальше не о чем. Я все-таки в свое время занимался как психиатр юношеским возрастом и знал про молодежь практически все. Не было более размытого понятия ни по языку, ни по молодежной моде, ни по музыке. Есть группы, которые ни в чем не соприкасаются. Молодежь ведь можно делить и на тех, кто умеет читать, и на тех, кто читать не умеет. Последние – аудитория "молодежных каналов"?" (Андрей Бильжо)»
7а. Показывать голый зад – это искусство?
«Профессионалы тем временем вытесняются из галерей в периферийные и прикладные, как правило, не столь престижные и менее доходные экологические ниши: иллюстрируют журналы и детские книжки, мастерят кукол, оформляют театральные спектакли. Заметьте: то же самое происходило при Советской власти с художниками, не вписавшимися в "социалистический реализм"... Издателю нельзя показать зад вместо обещанных иллюстраций к новой книге (то есть показать-то, конечно, можно – но гонорар будет соответствовать проделанной работе)».
«Историки спорят о дате основания Новгорода – но не о т. н. "Велесовой книге". Медики ищут средство против СПИДа – но ищут его в лабораториях, а не в сборниках колдовских заклинаний. Иными словами, из поля субъективных оценок исключается то, что обессмысливает профессию. Если медицинская корпорация признает заклинания и мочу методами лечения, равноправными и равноценными научным методам, то зачем нужны институты и клиники? Ослиная моча выйдет куда дешевле, тем более, что источником ее может считаться любой пациент, доверивший свое здоровье "народным целителям". Намусорить в выставочном зале тоже может любой. И штаны снимать умеет любой, даже имбецил. Чем же тогда "художник" отличается от "не художника"?
Конечно, люди склонные работать поменьше и похуже, а получать почаще и побольше, есть в любой отрасли. И никакой диплом, даже докторская степень, не гарантирует от того, что его обладатель – действительно специалист, а не халтурщик. Водитель автобуса – прекрасная профессия, но очень многие водители автобусов, наверное, предпочли бы выезжать на маршрут не по расписанию, а когда захочется, и останавливаться не на остановках, а где не лень. И зарплату при этом получать – как за нормальную работу. Но в том-то и дело, что общество (в лице муниципалитета) никогда не согласится на такие условия».
«В "актуальных хэппенингах", в отличие от настоящих: от ритуальных плясок африканских племен или от бразильского карнавала, на самом деле не было ничего достойного внимания. Оценить картину Рафаэля может любой простолюдин, но нужно быть по-настоящему изысканным ценителем, чтобы открыть бездну эзотерического смысла в мусорной корзине с бракованными фотографиями».
«Если в советский период нон-конформистская профанация (намалевать кое-как непонятно что, но против политики партии) требовала хотя бы личного мужества, то теперь она обратилась в самый пошлый конформизм. От старого конформизма он отличается в худшую сторону: не требует даже того минимума ремесленных навыков, которым должен был обладать солдат, оформляющий в части "Ленинскую комнату".»
8. Рост наркомании.
Классификация наркотиков.
1. Собственно наркотики. Опиаты, в т.ч. алкоголь, который в нашей культуре легализован, поэтому не считается наркотиком, хотя по сути им является.
2. Наркотические стимуляторы. Кокаин, эфедрин, первитин, амфетамины, в т.ч. "экстази".
3. Галлюциногены или психотомиметики. Гашиш, трава, план, марихуана етс – тетрагидроканнабинол, содержащийся в конопле. Тот же тип фармакологического действия (при несравненно большей токсичности) у летучих растворителей. Новые для нас галлюциногены: мескалин, псилобицин и, наконец, LSD-25, "кислота", напрочь лишающая рассудка исчезающе малыми дозами.
«Наркогенность – "сила, скорость, с которой происходит привыкание". Наркогенность, например, этилового спирта, сравнительно невелика: поэтому многие, употребляя его "культурно", не становятся алкоголиками, а продвижение по маршруту происходит медленно, легко тормозится социальными факторами и часто растягивается на срок, превосходящий человеческую жизнь. Алкоголь вызывает эйфорию довольно сложным опосредованным путем, а опиаты полностью имитируют действие нейропептидов – веществ, регулирующих, помимо прочего, эмоциональное состояние человека. Сложнейшая система эмоционального регулирования ломается как телевизор, который отрегулировали кувалдой, а жертва обнаруживает, что ни 1 нормальное удовольствие (от хорошей работы, секса, еды етс) совершенно несопоставимо с "химическим"».
«Болезненная зависимость формируется после 10-15 инъекций морфина, а в случае с героином бывает достаточно 1 (одной !) инъекции. Вот почему наркодилеры "дают попробовать" бесплатно».
«Можно выделить еще вещества, которые помимо собственно наркотического эффекта, еще и настолько ядовиты, что их потребители даже в идеальных условиях до 3 стадии не доживают: это барбитураты или, например, кустарно-синтетический стимулятор первитин, который умеет за год превратить здорового молодого человека в инвалида с полным набором внутренних болезней, свойственных глубокой старости».
«Сегодня этнографы не могут с уверенностью назвать ни 1 культуры, которая не отведала бы "психоделической" химии. На Севере, где не растет ничего, способного перебродить в спирт, начинали жевать мухоморы, содержащие алкалоид мускарин, галлюциноген с сильнейшими побочными эффектами токсического характера. Впрочем, тут уже скорее галлюцинации – побочный эффект отравления. Племя без наркотика отыскать так же трудно, как племя безрелигиозное».
«Т. н. "традиционное" наркопотребление принципиально отличалось от того, с которым мы сталкиваемся сегодня. Во-первых, употреблялись препараты естественного происхождения, с низкой концентрацией действующего вещества и щадящими способами. Кокаин отличается самой высокой наркогенностью, однако индейцы в Андах "4000 лет жевали листья коки". "2 разные проблемы – кока в виде листьев и производство пасты и порошка", – говорит перуанский врач.
Во-вторых – и это не менее важно! – процесс употребления был жестко регламентирован обычаем и религиозным ритуалом. Когда можно, кому и сколько. Отступление от этих правил поставило бы нарушителя в положение изгоя. Настоящее пьянство в России появляется только с освоением процесса дистилляции вместе с крепостным правом! Причем регионы, свободные от крепостной зависимости, оказались и менее зависимы от алкоголя. Автор этих строк задавал казакам-некрасовцам вопрос о том, почему у них даже на празднике не видно пьяных. И получил простой, но точный ответ: "Пьяниц у нас не уважают". При этом у некрасовцев не вводилось никакого "сухого закона", они производили отличное вино, охотно угощая им гостей и друг друга».
«У нормального человека на героин нет вообще никакого спроса. Мне он даром не нужен. А для наркомана бесценен».
«Коренные жители Голландии – люди с чрезвычайно высокой бытовой культурой и прочными общественными устоями, сформировавшимися задолго до всякого "крэка" и героина. Они будут сопротивляться заразе достаточно долго – как толкиеновские гномы Саурону. И все это время не без пользы для собственного кармана травить остальное человечество. Кстати, и проститутки, которым "хозяева разносят" кокаин – тоже не голландки, а несчастные дурочки из стран третьего мира, включая Россию».
«Подведены итоги конкурса литературных произведений, опубликованных в Интернете. Первую премию получила тупая порнография со специфическим уклоном в пропаганду тяжелых наркотиков, в особенности первитина. Жюри, присудившее первитиновой графомании первую премию, состояло из Андрея Битова, Бориса Стругацкого, Александра Кушнера... Добавим не столь крупное имя Дмитрия Быкова. Не все поставили наркошедевр на первое место, бывший соавтор "Хищных вещей века" Стругацкий оправдывается, что он лично – только на 4-е. Но никто в знак протеста из жюри не вышел».
«Пока еще, слава Богу, наркоманом быть стыдно. Мы знаем, что они живут не просто "иначе" – они живут гораздо хуже нормальных людей. В этой оценке житейский здравый смысл не расходится с данными строгой медицинской науки. Но общество приучают к тому, чтобы "вмазаться по вене" было так же не естественно и не стыдно, как выпить кружку пива в жаркий день».
«Показатели существенно хуже, чем при лечении, например, лейкозов. В частных беседах некоторые врачи прямо говорят о том, что "тяжелая" наркомания, особенно начавшаяся в молодом возрасте, неизлечима. В лучшем случае удается "пересадить" больного на другое вещество – в чем, кстати, и заключается нехитрый секрет широко рекламируемой "метадоновой терапии героинизма". Метадон – точно такой же наркотик, просто у него меньше побочных эффектов. В начале века опиоманов уже "лечили" кокаином».
«Теперь речь идет о недопустимости смертной казни как таковой: государстве не вправе отнимать жизнь. Но то, с каким удовольствием ЕС отнимал жизни у югославов, заставляет усомниться в искренности его протестов. Кстати, союзником либеральной Европы в Югославской войне оказалась ОАК – террористическая группировка, существующая в основном на доходы от рэкета и наркобизнеса. "Сейчас косовские наркодельцы переправляют от 4,5 до 5 тонн героина в месяц, тогда как до войны – максимум по 2 тонны"».
«А молодые люди скорее оценят разговор всерьез и на равных. Может быть, даже такой: " В культуре, которая нас вырастила, алкоголь стал неотъемлемой составной частью, о нем поется в песнях, его употребляют самые симпатичные киногерои, без него не женишься и не проводишь покойного. Для тех, кто в этом вырос, наверное, лучше умеренно выпивать, нежели раньше времени сойти в могилу от стресса. Хотя настоящего уважения достоин тот, кто в силах сопротивляться давлению среды. А для новых поколений, которым жить в Третьем тысячелетии, лучше было бы не повторять наших ошибок, тем более – не усугублять их. Настоящее счастье в настоящей жизни лучше, чем химический суррогат."»
«Наше государство соединяет худшие качества либерализма и феодализма».
«"Пусть погибнет мир, но торжествует закон" – лозунг, вполне сопоставимый по воинствующему идиотизму с тертуллиановским "Верую, ибо абсурдно".»
«Речь идет о внутреннем противоречии, которое объективно присуще самой адвокатской профессии. Точно так же нравственно уязвима профессия, например, солдата. Даже в самой справедливой войне он не может быть уверен в том, что снаряд, выпущенный из его орудия, не лишит жизни совершенно ни в чем не повинное существо. Чтобы свести к минимуму вредные последствия такого рода коллизий, их нужно осознавать, и не на уровне ярлыков: "Все солдаты – убийцы! Все юристы – продажные лжецы!", но именно как объективные противоречия, заданные самой логикой жизни».
«Суд присяжных исторически он формировался как суд равных по званию соседей – в противоположность суду приезжего королевского администратора. В чем его преимущество сегодня, когда на смену безответственной королевской власти пришла власть демократическая, регулярно переизбираемая, а сами граждане, проживающие в мегаполисе, могут не знать даже соседей по этажу? Достоинством станет как раз неосведомленность».
«Независимость не является ценностью сама по себе. Невежественный ученик может быть независим от учителя (и от государства в его лице) как самостийная Украина... Можно передоверить группам граждан, которых случайно подобрали на улице, не только суд, но и все остальное: вождение самолетов, управление банками, постановку опер и балетов...»
«Если бы Великобритания или Голландия были искренни в своем убеждении: государство не вправе отнимать у человека жизнь, они должны были бы распустить армии и отправить все вооружение на переплавку. Ведь бомба или крылатая ракета – это именно те инструменты, с помощью которых государство отнимает человеческие жизни, причем инструменты во много раз более эффективные, чем электрический стул. Эти орудия казни производятся, совершенствуются и активно применяются. Причем нигде не сообщалось, чтобы жителям Багдада или Белграда перед бомбардировками сбрасывали на парашюте адвокатов или хотя бы бланки, на которых можно написать заявление о помиловании...
Начинается настоящий театр абсурда. Представьте: в арабском поселке выросли 2 молодых человека. Один был насильственно мобилизован в армию Саддама Хусейна, ничего дурного лично не совершил – но его "списком" приговорили к смертной казни, а летчик французских ВВС привел приговор в исполнение. Другой молодой араб приехал в Париж, торговал там героином и подкладывал в общественных местах взрывные устройства, начиненные гвоздями для большей убойной силы – все это сознательно, добровольно и с прямым умыслом. Но с точки зрения юстиции получается, что его вина перед французским народом меньше!»
«Исключения все-таки предусмотрены – только не для наемных убийц или серийных садистов, а для югославских детишек, казненных либеральными гуманистами без вины и без суда...»
«Главная функция правосудия в обществе – разрешение конфликтов. Но ведь не всякое их разрешение нас устроит. Конфликт пенсионерки с криминальным типом, претендующим на ее жилплощадь, легче всего ликвидировать вместе с самой старушкой. Но хорошо ли это, детки? Значит, разрешение конфликтов все-таки предполагает выяснение истины или максимальное к ней приближение. Ведь речь идет не о месте в таблице, а о человеческих судьбах.
Медицина "строго по правилам" запечатлена в анекдоте:
– Сестра! А может быть, меня все-таки в реанимацию?
– Раз доктор написал: "В морг", значит в морг.
Но ведь именно такой подход утверждается в либеральном правосознании.
«За бешеной собакой и даже за бешеной коровой мы не признаем права на жизнь, хотя они не виноваты в том, что взбесились. И скорее следовало бы пожалеть собаку, чем существо, которое внешне напоминает человека, наделено интеллектом хомо сапиенс, но поступает с другими людьми хуже, чем бешеная собака».
«"Почему у нас нет смертной казни?" – спрашивает у милиционеров журналист НТВ, то ли недовоспитанный Советом Европы, то ли слишком уж потрясенный подробностями очередной мясорубки. "Ну ничего, – успокаивают его, – В зоне для таких свои законы".
Вы не отменили смертную казнь, господа либеральные заседатели. Вы отменили ее цивилизованную форму. И переложили ответственность. На врача-психиатра (залечив "пациента" до смерти, он сам станет преступником). Или на "законы зоны". Только они, как известно, не предусматривают ни адвокатов, ни кассаций. И если настоящий суд ошибается, то кто может с уверенностью утверждать – виновен ли вообще в чем-нибудь человек, которого в камере будут сначала долго насиловать, а потом прирежут? Другой вариант – создать для приговоренного к пожизненному заключению такие условия, чтобы он привел недовынесенный приговор в исполнение собственными руками. Именно на это прозрачно намекал Крашенинников. Но тогда нужно честно признать, что в официальную практику возвращаются пытки».
«Такие вроде бы "политические" организации, как североирландская ИРА, баскская ЭТА или албанская ОАК по структуре, тактике, источникам финансирования и по "законам" (которые они навязывают окружающим с помощью террора) ничем не отличаются от гангстерских синдикатов».
«Существенное и принципиальное отличие мафиозного клана от настоящего феодального заключается в том, что в свое время феодализм был естественной и единственно возможной общественной организацией. До самого своего исторического заката он выполнял полезные функции. И тогдашние высшие сословия не только "отрабатывали" хлеб, изымаемый у крестьян, но и способствовали культурному прогрессу (пусть и медленному по нынешним меркам). Мафия же носит чисто паразитический характер. Существование ее вредно не только для общества в целом, но и для тех групп (меньшинств), из которых она вырастает и которым "покровительствует" – в действительности же только консервирует традиционную отсталость».
«Легкость криминального "заработка" должна компенсироваться его опасностью. Если риск зашкаливает за определенную черту, недозволенная деятельность перестает рассматриваться как рациональный бизнес, в который можно вкладывать капитал – и становится уделом "отвязанных" маргиналов, мало способных к созданию устойчивых организованных структур».
«Что представляет собой адвокат, защищающий члена мафии на деньги мафии? Чем он отличается от других профессионалов, нанимаемых преступным сообществом – от химика, разрабатывающего новый синтетический наркотик, или от проститутки, которую подкладывают нужным клиентам из политиков? Можно ли допускать такого человека к секретным материалам, содержащимся в уголовном деле? Конечно, можно. И военного атташе враждебной державы можно допускать на ядерный объект – взяв с него подписку о неразглашении чужих секретов своим работодателям».
«Законодательство развитых стран естественным образом ориентировано на их собственное население. Для среднего голландца даже голландская тюрьма, где кормят по ресторанному меню и на выходные отпускают домой – все равно наказание. Однако ядро организованной преступности рекрутируется совсем из другой среды. Для алжирского араба, албанца или для нашего соотечественника, получившего в Нидерландах убежище непонятно от кого, тамошняя тюрьма является санаторием. Причем дело не только в материальном достатке, но и в системе ценностей. Для большинства голландцев полицейский – это помощник, уважаемый специалист. Насилие – нечто чрезвычайное, враждебное принятому распорядку жизни. Для тех, кто вчера приехал в Амстердам из тридевятого царства, тот же полицейский – враг, "легавый". Правдивые показания в суде – "предательство". А насилие – нормальный способ разрешения конфликтов».
«Либеральная юстиция упорно видит в членах группировок частных лиц, совершающих (или не совершающих) конкретные уголовно наказуемые деяния. С таким же успехом войну в Персидском заливе можно было бы рассматривать как перечень личных конфликтов между мужчинами разных национальностей, единовременно обострившихся на территории Кувейта».
«Разумный полководец на войне стремится не к тому, чтобы "наказать" каждого конкретного неприятельского солдата, но прежде всего к дезорганизации вражеской армии как структуры».
«Конечно, в судебной практике возникает множество неоднозначных ситуаций: гражданин утверждает, что давно порвал с мафией, но так ли это на самом деле, и не служит ли его легальный бизнес прикрытием для криминального? Но ведь и во время войны шпионы и саботажники тоже притворяются лояльными гражданами. Что же касается мафии, то многие ее члены не только не скрываются, но напротив – афишируют принадлежность к "альтернативному государству"»
6. Преступник стал уважаемым человеком.
«Паразита из виллы за $ 10 млн. роднит с паразитом из заплеванной блатхаты одна, но пламенная страсть – презрение к тем, кто работает».
«Купца из пьесы Островского легче представить себе поборником женского равноправия, нежели униженным плательщиком дани какому-нибудь "мазурику". В "Бесах" Достоевского Федька Каторжный вызывает страх как некое опасное животное – с ним могут общаться по тайным темным делам, но никто не станет этим гордиться».
«У Конан-Дойля, Агаты Кристи, Германа и братьев Вайнеров последовательно проводится мысль о том, что преступник – это маргинал, человек ущербный. Примерно такое же отношение к профессиональным уголовным преступникам демонстрируют Солженицын и Шаламов, знавшие их не понаслышке. Даже в "блатных" песнях Высоцкого и А. Северного современные авторам уголовные персонажи, как правило, несмотря на всю свою браваду, лишены каких бы то ни было признаков величия».
«Читатель может вспомнить куда более ранний образ "благородного разбойника", характерный для романтиков. Однако ни Роб-Рой, ни Дубровский вовсе не были профессиональными ворами. Они выступали с оружием против социальной несправедливости. В современной терминологии они, скорее, повстанцы. Принципиальное различие очень точно показал Стивенсон. В романе "Катриона" вождь клана Фрэзэров объясняет главному герою, что мятежника казнят за "вмешательство в дела королей" так же, как наемного убийцу, но первого дети не будут стыдиться, а второй навсегда покроет свой род позором».
«Советское общество немногим лучше относилось к тем, кто выносил из чужих квартир аппаратуру. Преступность занимала свою малопрестижную экологическую нишу, а попытки ее вырваться оттуда в нормальную жизнь пресекались очень жестко».
«Когда-то купец отдавал все состояние за дворянский герб для себя и своих детей. И удачливый вор мог разбогатеть в любом обществе. После чего стремился побыстрее конвертировать свои грязные деньги в высокий официальный статус. Современная ситуация несколько иная. Уголовники романтизированы и героизированы именно как уголовники. Высокий статус уже не предполагает разрыва с "преступным прошлым". Можно быть респектабельным и романтичным, оставаясь грабителем и убийцей».
«В России многие искренне удивились: почему западная интеллектуальная элита оказала прямую поддержку северокавказским работорговцам в борьбе с законным правительством. "Письмо французского философа Андре Глюксмана и примкнувших к нему 200 интеллектуалов называлось "Ужас бродит по Европе" и было посвящено действиям России в Чечне". В этом бредовом заявлении (где "бродит по Европе" российская армия?) справедливо усмотрели русофобию, НАТОвский политический заказ етс. Ведь годом раньше, приветствуя бомбардировки Югославии, "философ" Глюксман высказывался с редкой для философов откровенностью:
"Давайте помечтаем: единая Европа от Бреста до Владивостока, возможно, родится в свободной Приштине".»
«В Англии совершенно открыто вербует наемников на войну в Чечне организация "Ансар аш-Шариа" во главе с международным террористом Абу Хамзой. Он воевал в Афганистане и Боснии. Именно его люди в 11.1999 избивали в Лондоне тележурналистов ОРТ и НТВ. Группировки, расстреливающие иностранных туристов на берегах Нила, совершенно открыто действуют в тех странах, откуда эти туристы приехали».
«Любой ребенок знает, что ирландская "Шинн Фейн" – это ИРА, испанская "Эрри Батасуна" – ЭТА и т. д. Только полиция и суд десятилетиями пребывают в мучительных (не иначе как культурологических) изысканиях».
«Поощрение "Ичкерии" еще можно объяснить НАТОвской интригой: стравить Россию с воинствующим исламом. Но какой внешнеполитический интерес побуждает дестабилизировать Израиль? Индию? Египет? Алжир? В конце концов, собственное государство?»
«"Псевдоним я придумал себе в честь девушки, приговоренной к 15 годам тюрьмы... Эта 17-летняя лицеистка, вместе со своим другом решила убить другого лицеиста". Далее мсье "Флоракс" с таким же подростковым восторгом вспоминает о своем пребывании в воюющей Боснии, естественно – на стороне Изетбеговича.
Сумасшедшим он был бы, если бы выступил в югославском конфликте на стороне сербов. И вообще состояние его психики – забота родственников и лечащего врача».
«В 1970-е по западным странам прокатилась мощная кампания за освобождение психически больных из соответствующих клиник, так называемая "деинституализация". Мотивировка – естественно, права человека. К середине 1990-х осталось 90 тысяч. Те, кто сам не захотел уходить. Жертвами "деинституализации" стали в первую очередь сами же больные. Из числа больных шизофренией, освобожденных под надзор Национального института психического здоровья, реально состояли там на учете меньше половины (42 %), остальные – неизвестно где. Тяжелых шизофреников "освобождают" именно в те годы, когда необходимые лекарства появляются одно за другим».
«Нужно признать, что т. н. западная культура подошла – или, точнее, подходила в историческом промежутке от Вьетнамской войны до Югославской – ближе всего к осуществлению христианского идеала человеческого общежития. Бытовым человеколюбием она отличалась в лучшую сторону как от "реального социализма", так и от европейского средневековья. (Человеку церковному трудно признать этот факт, поскольку тогда придется соглашаться с идеей прогресса, в том числе и нравственного, который не соотносится прямо с хождением или нехождением в храм)».
«Разумное и доброе, не успев стать вечным, перерождается в свою полную противоположность».
«Независимо от того, согласны мы с основателем христианства или нет, он отдал жизнь за свои убеждения. Он не был лицемером. А современный либерализм насквозь пронизан лицемерием как заплесневелая горбушка – мицелием плесневого грибка. Можно быть сторонником или противником пацифизма, но нельзя быть пацифистом по вторникам и ярым милитаристом по четвергам. Нельзя быть антифашистом в Сербии и Австрии – и фашистом в Боснии и Латвии. Нельзя быть в принципе за неприкосновенность частной собственности, но при случае торговать краденым. Нельзя то признавать индивидуальную ответственность, то решительно отвергать».
7. Что такое контр- и субкультура.
«Моя статья о русском роке изменилась самым радикальным образом. Из нее было вырезано, во-первых, определение предмета, во-вторых, все имена музыкантов, названия групп и конкретных произведений. Представьте себе на минуточку статью, например, про русскую литературу начала ХIХ в. – без единого имени поэта или писателя».
«Рок – "прежде всего" искусство, и именно поэтому песни Джона Леннона и Джима Моррисона интересны довольно большому числу нормальных людей, а не только наркоманам и "пансескуалистам". Кстати, и поклонники Есенина – не обязательно алкоголики, и Достоевского читает большое количество граждан, не страдающих эпилепсией или антисемитизмом».
«Эллочка-людоедка в "Двенадцати стульях" могла бы стать идеальной ведущей, например, MTV. Во времена Ильфа и Петрова она вызывала только смех».
«В нормальных условиях молодой человек, выбирая "делать жизнь с кого", ориентируется прежде всего на уважаемого и компетентного взрослого. Паж – на рыцаря, подмастерье – на мастера, юнга – на опытного "морского волка", студент-первокурсник – на Нобелевского лауреата етс. Идея о том, что у молодежи должна быть какая-то своя, опричная "молодежная культура", ломает механизм социализации».
«"Словечко "тусовка" никогда не значило ничего хорошего; за это слово в начале 1980-х могли больно ударить по лицу. "Тусовка" по определению ориентирована на досуг. И это полбеды. Хуже то, что молодежные субкультуры сильно криминализованы (и, как правило, наркотизированы)... И вот перед нами социальное образование, действительно жуткое. Правильнее всего было бы называть его – по аналогии с животными сообществами – "стаей". Механизм формирования подростковой стаи хорошо показан в романе Уильяма Голдинга "Повелитель мух". В современных США под контролем таких "повелителей" находятся целые городские районы, куда нормальным людям ходить "не стоит".»
«Из субкультур начисто вымывается то единственное, что было в них ценного: живая фольклорная непринужденность. Весь революционный потенциал умещается в отдел универсального магазина... Ни в 1 сфере человеческой деятельности карьеры не делаются так стремительно и легко, как в "шоу-бизнесе". В тех же США врачи и адвокаты – чрезвычайно уважаемые и высокооплачиваемые корпорации, но чтобы занять в них прочное положение, нужно лет 10 учиться и еще лет 15 всерьез работать. "Шоу-мэн" ("вумэн") попадает на ту же самую ступеньку социальной лестницы, записав несколько "правильных" песен. Просто покрутив перед камерой смазливой физиономией или обширным бюстом. Вы скажете: "Естественно!" А почему "естественно"?»
«В невероятно "свободной" и "радикальной" западной интеллектуальной элите агрессия НАТО в Югославии не породила даже тени, бледного намека на тот массовый протест, который вызывали аналогичные "гуманитарные миссии" в Индокитае. А ряд именитых рок-звезд еще и подпевал мистеру Дж. Шеа».
«Репертуар рок-звезд 1980-х куда более "почвенный" и традиционный, чем у "хиппи-рока", модного на российских танцплощадках в 1970-е годы: Гребенщиков поет русские романсы и песни Вертинского, Шевчук и Башлачев не скрывают того, что их учитель – Высоцкий; сама организация их концертов (чаще акустических, чем "электрических") восходит к раннему КСП (Клубу Самодеятельной Песни). Проблемы сексуальной свободы, наркотиков, внешнего вида (какие носить штаны и прически?) занимают исчезающе малое место рядом с тем, что действительно важно, но не для отдельно взятого поколения, а по крайней мере со времен протопопа Аввакума».
«Культура и субкультура меняются местами. На Западе. У нас во многих жанрах уже и оттеснять стало некого. Искусство русской песни, пережившее сталинские репрессии, за последние 10 лет не дало ни одного нового имени, которое не стыдно было бы упомянуть после Вертинского, Окуджавы, Башлачева. И ведь не то беда, что болванчики обоего (а также неопределенного) пола разевают рот под простейшую фонограмму, набранную 2 пальцами на синтезаторе: "чпок-чпок, блям-блям". Беда – то, что убогая субкультура "от трех вокзалов" заполняет не какие-то специальные резервуары для такого сорта продукции, а общедоступные каналы государственного телевидения: это-де "музыка", "современная русская песня".»
«Молодые люди – не все, конечно, но и не столь уж малая часть – хотят учиться, приобретать специальность, что-то действительно значить в жизни. А пожилые дяди и тети тянут их за рукава, как раньше тянули "по Ленинскому пути": "Если ты молодежь, ты должен интересоваться попсней и наркотиками! Ты что, сопляк, не веришь доктору искусствоведения, начальнику всего Российского телевидения?»
«"Trainspotting" – тошнотворный образчик героиновой субкультуры – преподносится как "масштабный идеологический фильм" и "Манифест подрастающего поколения", после которого, оказывается, "глюки, ширево и наркоманский сленг прочно вошли в имидж тинэйджера" Понимаете? "Тинейджер" – значит подросток. "Ширево" – то есть внутривенные наркотики – оказывается, "вошло в имидж" не каких-то отдельных представителей, а подростков вообще. Но пишет это не пьяный подросток. Такое представление о "подрастающем поколении" вдалбливается в его головы извне».
«"Когда мне говорят: "Народ этого не поймет" или "Вы сделайте что-нибудь молодежное", то мне как-то с этими людьми и говорить дальше не о чем. Я все-таки в свое время занимался как психиатр юношеским возрастом и знал про молодежь практически все. Не было более размытого понятия ни по языку, ни по молодежной моде, ни по музыке. Есть группы, которые ни в чем не соприкасаются. Молодежь ведь можно делить и на тех, кто умеет читать, и на тех, кто читать не умеет. Последние – аудитория "молодежных каналов"?" (Андрей Бильжо)»
7а. Показывать голый зад – это искусство?
«Профессионалы тем временем вытесняются из галерей в периферийные и прикладные, как правило, не столь престижные и менее доходные экологические ниши: иллюстрируют журналы и детские книжки, мастерят кукол, оформляют театральные спектакли. Заметьте: то же самое происходило при Советской власти с художниками, не вписавшимися в "социалистический реализм"... Издателю нельзя показать зад вместо обещанных иллюстраций к новой книге (то есть показать-то, конечно, можно – но гонорар будет соответствовать проделанной работе)».
«Историки спорят о дате основания Новгорода – но не о т. н. "Велесовой книге". Медики ищут средство против СПИДа – но ищут его в лабораториях, а не в сборниках колдовских заклинаний. Иными словами, из поля субъективных оценок исключается то, что обессмысливает профессию. Если медицинская корпорация признает заклинания и мочу методами лечения, равноправными и равноценными научным методам, то зачем нужны институты и клиники? Ослиная моча выйдет куда дешевле, тем более, что источником ее может считаться любой пациент, доверивший свое здоровье "народным целителям". Намусорить в выставочном зале тоже может любой. И штаны снимать умеет любой, даже имбецил. Чем же тогда "художник" отличается от "не художника"?
Конечно, люди склонные работать поменьше и похуже, а получать почаще и побольше, есть в любой отрасли. И никакой диплом, даже докторская степень, не гарантирует от того, что его обладатель – действительно специалист, а не халтурщик. Водитель автобуса – прекрасная профессия, но очень многие водители автобусов, наверное, предпочли бы выезжать на маршрут не по расписанию, а когда захочется, и останавливаться не на остановках, а где не лень. И зарплату при этом получать – как за нормальную работу. Но в том-то и дело, что общество (в лице муниципалитета) никогда не согласится на такие условия».
«В "актуальных хэппенингах", в отличие от настоящих: от ритуальных плясок африканских племен или от бразильского карнавала, на самом деле не было ничего достойного внимания. Оценить картину Рафаэля может любой простолюдин, но нужно быть по-настоящему изысканным ценителем, чтобы открыть бездну эзотерического смысла в мусорной корзине с бракованными фотографиями».
«Если в советский период нон-конформистская профанация (намалевать кое-как непонятно что, но против политики партии) требовала хотя бы личного мужества, то теперь она обратилась в самый пошлый конформизм. От старого конформизма он отличается в худшую сторону: не требует даже того минимума ремесленных навыков, которым должен был обладать солдат, оформляющий в части "Ленинскую комнату".»
8. Рост наркомании.
Классификация наркотиков.
1. Собственно наркотики. Опиаты, в т.ч. алкоголь, который в нашей культуре легализован, поэтому не считается наркотиком, хотя по сути им является.
2. Наркотические стимуляторы. Кокаин, эфедрин, первитин, амфетамины, в т.ч. "экстази".
3. Галлюциногены или психотомиметики. Гашиш, трава, план, марихуана етс – тетрагидроканнабинол, содержащийся в конопле. Тот же тип фармакологического действия (при несравненно большей токсичности) у летучих растворителей. Новые для нас галлюциногены: мескалин, псилобицин и, наконец, LSD-25, "кислота", напрочь лишающая рассудка исчезающе малыми дозами.
«Наркогенность – "сила, скорость, с которой происходит привыкание". Наркогенность, например, этилового спирта, сравнительно невелика: поэтому многие, употребляя его "культурно", не становятся алкоголиками, а продвижение по маршруту происходит медленно, легко тормозится социальными факторами и часто растягивается на срок, превосходящий человеческую жизнь. Алкоголь вызывает эйфорию довольно сложным опосредованным путем, а опиаты полностью имитируют действие нейропептидов – веществ, регулирующих, помимо прочего, эмоциональное состояние человека. Сложнейшая система эмоционального регулирования ломается как телевизор, который отрегулировали кувалдой, а жертва обнаруживает, что ни 1 нормальное удовольствие (от хорошей работы, секса, еды етс) совершенно несопоставимо с "химическим"».
«Болезненная зависимость формируется после 10-15 инъекций морфина, а в случае с героином бывает достаточно 1 (одной !) инъекции. Вот почему наркодилеры "дают попробовать" бесплатно».
«Можно выделить еще вещества, которые помимо собственно наркотического эффекта, еще и настолько ядовиты, что их потребители даже в идеальных условиях до 3 стадии не доживают: это барбитураты или, например, кустарно-синтетический стимулятор первитин, который умеет за год превратить здорового молодого человека в инвалида с полным набором внутренних болезней, свойственных глубокой старости».
«Сегодня этнографы не могут с уверенностью назвать ни 1 культуры, которая не отведала бы "психоделической" химии. На Севере, где не растет ничего, способного перебродить в спирт, начинали жевать мухоморы, содержащие алкалоид мускарин, галлюциноген с сильнейшими побочными эффектами токсического характера. Впрочем, тут уже скорее галлюцинации – побочный эффект отравления. Племя без наркотика отыскать так же трудно, как племя безрелигиозное».
«Т. н. "традиционное" наркопотребление принципиально отличалось от того, с которым мы сталкиваемся сегодня. Во-первых, употреблялись препараты естественного происхождения, с низкой концентрацией действующего вещества и щадящими способами. Кокаин отличается самой высокой наркогенностью, однако индейцы в Андах "4000 лет жевали листья коки". "2 разные проблемы – кока в виде листьев и производство пасты и порошка", – говорит перуанский врач.
Во-вторых – и это не менее важно! – процесс употребления был жестко регламентирован обычаем и религиозным ритуалом. Когда можно, кому и сколько. Отступление от этих правил поставило бы нарушителя в положение изгоя. Настоящее пьянство в России появляется только с освоением процесса дистилляции вместе с крепостным правом! Причем регионы, свободные от крепостной зависимости, оказались и менее зависимы от алкоголя. Автор этих строк задавал казакам-некрасовцам вопрос о том, почему у них даже на празднике не видно пьяных. И получил простой, но точный ответ: "Пьяниц у нас не уважают". При этом у некрасовцев не вводилось никакого "сухого закона", они производили отличное вино, охотно угощая им гостей и друг друга».
«У нормального человека на героин нет вообще никакого спроса. Мне он даром не нужен. А для наркомана бесценен».
«Коренные жители Голландии – люди с чрезвычайно высокой бытовой культурой и прочными общественными устоями, сформировавшимися задолго до всякого "крэка" и героина. Они будут сопротивляться заразе достаточно долго – как толкиеновские гномы Саурону. И все это время не без пользы для собственного кармана травить остальное человечество. Кстати, и проститутки, которым "хозяева разносят" кокаин – тоже не голландки, а несчастные дурочки из стран третьего мира, включая Россию».
«Подведены итоги конкурса литературных произведений, опубликованных в Интернете. Первую премию получила тупая порнография со специфическим уклоном в пропаганду тяжелых наркотиков, в особенности первитина. Жюри, присудившее первитиновой графомании первую премию, состояло из Андрея Битова, Бориса Стругацкого, Александра Кушнера... Добавим не столь крупное имя Дмитрия Быкова. Не все поставили наркошедевр на первое место, бывший соавтор "Хищных вещей века" Стругацкий оправдывается, что он лично – только на 4-е. Но никто в знак протеста из жюри не вышел».
«Пока еще, слава Богу, наркоманом быть стыдно. Мы знаем, что они живут не просто "иначе" – они живут гораздо хуже нормальных людей. В этой оценке житейский здравый смысл не расходится с данными строгой медицинской науки. Но общество приучают к тому, чтобы "вмазаться по вене" было так же не естественно и не стыдно, как выпить кружку пива в жаркий день».
«Показатели существенно хуже, чем при лечении, например, лейкозов. В частных беседах некоторые врачи прямо говорят о том, что "тяжелая" наркомания, особенно начавшаяся в молодом возрасте, неизлечима. В лучшем случае удается "пересадить" больного на другое вещество – в чем, кстати, и заключается нехитрый секрет широко рекламируемой "метадоновой терапии героинизма". Метадон – точно такой же наркотик, просто у него меньше побочных эффектов. В начале века опиоманов уже "лечили" кокаином».
«Теперь речь идет о недопустимости смертной казни как таковой: государстве не вправе отнимать жизнь. Но то, с каким удовольствием ЕС отнимал жизни у югославов, заставляет усомниться в искренности его протестов. Кстати, союзником либеральной Европы в Югославской войне оказалась ОАК – террористическая группировка, существующая в основном на доходы от рэкета и наркобизнеса. "Сейчас косовские наркодельцы переправляют от 4,5 до 5 тонн героина в месяц, тогда как до войны – максимум по 2 тонны"».
«А молодые люди скорее оценят разговор всерьез и на равных. Может быть, даже такой: " В культуре, которая нас вырастила, алкоголь стал неотъемлемой составной частью, о нем поется в песнях, его употребляют самые симпатичные киногерои, без него не женишься и не проводишь покойного. Для тех, кто в этом вырос, наверное, лучше умеренно выпивать, нежели раньше времени сойти в могилу от стресса. Хотя настоящего уважения достоин тот, кто в силах сопротивляться давлению среды. А для новых поколений, которым жить в Третьем тысячелетии, лучше было бы не повторять наших ошибок, тем более – не усугублять их. Настоящее счастье в настоящей жизни лучше, чем химический суррогат."»
«Наше государство соединяет худшие качества либерализма и феодализма».
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 08/09/2007 04:24 pm (UTC)Не зря говорят, что российский демократ (а лучше бы сказать: российский цивилизованный человек) заканчивается там, где начинается украинский вопрос. Кто чей ученик может сказать только тот, кто знает имена Епифания Славинецкого, Феофана Прокоповича, Дмитрия Туптало. И многих других.
Так что увы господину Смирнову. Империализм, как сифилис, и обезобразит любого, и потокам передастся не на одно поколение.
>> Можно передоверить группам граждан, которых случайно подобрали на улице,
Или среди однокашников Владимира П. (а прежде — Леонида Б.)
>> Причем нигде не сообщалось, чтобы жителям Багдада или Белграда перед бомбардировками сбрасывали на парашюте адвокатов или хотя бы бланки, на которых можно написать заявление о помиловании...
Ну, жителям Грозного (гражданам РФ) тоже ничего такого не сбрасывали. И рядового Дмитрия Сычева военком не предупреждал, что из армии можно в мирное время вернутся без ног и мужских органов. Или в гробу. А уж о преступлениях СССР я и не говорю. И покаяния что-то не наблюдается.
>> – Сестра! А может быть, меня все-таки в реанимацию?
– Раз доктор написал: "В морг", значит в морг.
Но ведь именно такой подход утверждается в либеральном правосознании.
Бюрократы везде одинаковы, да только на западного бюрократа можно и в суд подать, и в газету написать. В остальных обществах можно только припадать к ногам царя-батюшки.
Сын президента Ющенко нарушил правила дорожного движения. Какой скандал был! Сын известного Сергей Борисыча задавил насмерть женщину... Тишина.
>> Причем дело не только в материальном достатке, но и в системе ценностей. Для большинства голландцев полицейский – это помощник, уважаемый специалист. Насилие – нечто чрезвычайное, враждебное принятому распорядку жизни. Для тех, кто вчера приехал в Амстердам из тридевятого царства, тот же полицейский – враг, "легавый".
Вот автор и сам признает, что альтернативы Западу нет, при всех его недостатках.
>> Письмо французского философа Андре Глюксмана и примкнувших к нему 200 интеллектуалов называлось "Ужас бродит по Европе" и было посвящено действиям России в Чечне" ...годом раньше, приветствуя бомбардировки Югославии, "философ" Глюксман высказывался с редкой для философов откровенностью: "Давайте помечтаем: единая Европа от Бреста до Владивостока, возможно, родится в свободной Приштине".»
Да, господа Глюксман и Смирнов достойны друг друга. Один оправдывает чеченцев и албанцев, второй —абхазов (за которых воевал Басаев, если помните) и палестинцев. Выход тут только один: выбросить этих проституто-интеллектуалов на свалку, твердо отказаться от каких бы то ни было двойных стандартов и соблюдать права человека, а не права государства.
>> «Независимо от того, согласны мы с основателем христианства или нет, он отдал жизнь за свои убеждения. Он не был лицемером. А современный либерализм насквозь пронизан лицемерием
Это полуправда. Дело основателя христианства, изгнавшего торговцев из храма, быстренько низвели к оправданию любой власти.
Да и где нет лицемерия? И люди, готовые отдать жизнь за свои убеждения, есть везде.
>> Можно быть сторонником или противником пацифизма, но нельзя быть пацифистом по вторникам и ярым милитаристом по четвергам. Нельзя быть антифашистом в Сербии и Австрии – и фашистом в Боснии и Латвии.
Ох, любят россияне разбрасываться словом "фашист". А ведь фашисты (империал-социалисты, я бы их так назвал) возможны только в империях, в маленьких же национальных государствах, которых много в Восточной Европе, их быть не может (хотя тамошний ультранационализм бывает столь же уродлив). Нет, фашизм — это Германия прошлого. И Россия недалекого будущего.
Итого. Чем больше я читаю таких российских авторов, тем более мне стыдно быть русским, и тем более я благодарен судьбе за возможность взглянуть на Россию со стороны. (Не думайте, что я идеализирую Европу, США, свою Украину. Ни в коем случае.) Я только со страхом ожидаю, к чему прийдет Россия. Боюсь, если я проживу еще 10 лет, мне придется это увидеть, а то и, упаси Бог, и испытать на себе.
no subject
Date: 08/09/2007 05:12 pm (UTC)***
"Ну, жителям Грозного (гражданам РФ) тоже ничего такого не сбрасывали".
А у нас что - государство победившего либерализма и демократии? ;-))) Типа как в Британии?
***
"Или среди однокашников Владимира П."
Что-то много у него этих однокашников по всей Руси-матушке- куда больше, чем сыновей у лейтенанта Ш.!
***
"Бюрократы везде одинаковы, да только на западного бюрократа можно и в суд подать, и в газету написать".
А то вы не знаете, что легко насеваются только сорняки, а с культурными растениями приходится долго мучиться...
***
"Вот автор и сам признает, что альтернативы Западу нет, при всех его недостатках".
Вы предлагате купить Запад? ;-)
***
"Да, господа Глюксман и Смирнов достойны друг друга. Один оправдывает чеченцев и албанцев, второй —абхазов (за которых воевал Басаев, если помните) и палестинцев".
Не помню, где и когда он их оправдывал.
***
"фашисты (империал-социалисты, я бы их так назвал) возможны только в империях, в маленьких же национальных государствах их быть не может (хотя тамошний ультранационализм бывает столь же уродлив)".
А это уже ваши домыслы.
А за россию не бойтесь. 1990-е мы уже пережили.
no subject
Date: 08/09/2007 06:47 pm (UTC)Уверен. Я 80-е помню, да и рассказывали мне очевидцы немало. В том числе и о голоде 1932-33.
>> "Ну, жителям Грозного (гражданам РФ) тоже ничего такого не сбрасывали".
А у нас что - государство победившего либерализма и демократии? ;-))) Типа как в Британии?
Нет, у вас государство еще хуже, чем в Британии. Это ли не повод поработать над собой?
>> "Или среди однокашников Владимира П."
Что-то много у него этих однокашников по всей Руси-матушке- куда больше, чем сыновей у лейтенанта Ш.!
Начинаем играть словами. Напомните мне, из какого города родом два преемника, т. Иванов и Медведев?
>> "Бюрократы везде одинаковы, да только на западного бюрократа можно и в суд подать, и в газету написать".
А то вы не знаете, что легко насеваются только сорняки, а с культурными растениями приходится долго мучиться...
Так надо мучаться, а не разводить сорняки. Жириновского взрастили, Рагозина. Кто следующий, Симонович-Никшич, полковник Буданов? У нас свобода слова укрепляется, у вас слабеет, а с ней и боязнь народа у политиков (она же ответственность). Верный признак движения к демократии и тоталитаризму соответственно.
>> "Вот автор и сам признает, что альтернативы Западу нет, при всех его недостатках".
Вы предлагате купить Запад? ;-)
Я предлагаю сменить антизападную истерию (прозападная истерия начала 90-х уже в прошлом) на трезвое отношение ко всем культурам.
>> "Да, господа Глюксман и Смирнов достойны друг друга. Один оправдывает чеченцев и албанцев, второй — абхазов (за которых воевал Басаев, если помните) и палестинцев".
Не помню, где и когда он их оправдывал.
Я буду очень удивлен, если он не поддерживает хотя бы абхазов.
>> "фашисты (империал-социалисты, я бы их так назвал) возможны только в империях, в маленьких же национальных государствах их быть не может (хотя тамошний ультранационализм бывает столь же уродлив)".
А это уже ваши домыслы.
Это домыслы человека, окончившего университетский истфак с красным дипломом. Впрочем, я был уверен, что вы меня не услышите. Я могу вам дать список общих закономерностей истории Вост. Европы 1918-1940 и постсоветского пространства 1991-? Но стоит ли петь глухим?
>> А за россию не бойтесь. 1990-е мы уже пережили.
Мы их тоже пережили (без войн, к счастью). Да только 1990-е в России соответствуют 1918-1925 гг. в Германии. Очень много общего (политическая и долговая зависимость от Запада, гиперинфляция, жирующие спекулянты на фоне общей бедности, бардак в политике, чувство национального унижения, вопли немцев Литвы, Польши и Чехословакии, что их заставляют учить туземные языки...). Теперь в России условный 1930 год. Объяснять, что будет дальше? Дальше будут 1933 и 1945.
no subject
Date: 09/09/2007 06:36 am (UTC)И что изменилось на Украине с тех пор к лучшему, а в России - не изменилось? Или у вас есть свобода предпринимательства и широкий выбор товаров, а у нас - нет? Пока что я знаю, что гастарбайтеры едут с Украины в Россию, а не наоборт.
***
"Нет, у вас государство еще хуже, чем в Британии. Это ли не повод поработать над собой?"
Только это не повод поработать, меняясь в худшую сторону. особенно если учесть, что жители Белграда и Багдада не делали ничего, направленного против... Великобритании, к примеру.
***
"Жириновского взрастили, Рагозина. Кто следующий, Симонович-Никшич, полковник Буданов?"
У ва своих Жириновских нет? И Рагозиных - тоже? ;-)))
А к Буданову не цепляйтесь. Несчастный больной человек не виноват, что из него делают икону.
"У нас свобода слова укрепляется, у вас слабеет, а с ней и боязнь народа у политиков".
У нас со свободой слова было всё в порядке в 1990- е - и чем это помогло народу?
***
"Я предлагаю сменить антизападную истерию (прозападная истерия начала 90-х уже в прошлом) на трезвое отношение ко всем культурам".
Тогда вы не по адресу. У Смирнова с этим всё в порядке. У меня, надеюсь, - тоже.
***
"Я буду очень удивлен, если он не поддерживает хотя бы абхазов".
Презумпция виновности? 8-0
***
"Я могу вам дать список общих закономерностей истории Вост. Европы 1918-1940 и постсоветского пространства 1991-?"
Существует и другое мнение.
http://scepsis.ru/library/id_523.html
Автор не просто окончил истфак с красным дипломом, но и является содиректором Центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс», по образованию – экономист и историк, профессионализировался как социолог и политолог.
Если профессионалы дают другое поределение - это ещё не значит, что оно неправильное. Массы понимают фашизм именно как ультранационализм. И их не убедит ваше требование применять этот термин лишь к империям. Тем более что прибалтийский фашизм, к примеру, сформировался в империи, а реализовался в маленьком гос-ве.
А Борис Стругацкий вообще уверен, что фашизм есть диктатура националистов.
***
"1990-е в России соответствуют 1918-1925 гг. в Германии. Очень много общего (политическая и долговая зависимость от Запада, гиперинфляция, жирующие спекулянты на фоне общей бедности, бардак в политике, чувство национального унижения, вопли немцев Литвы, Польши и Чехословакии, что их заставляют учить туземные языки...). Теперь в России условный 1930 год. Объяснять, что будет дальше? Дальше будут 1933 и 1945".
Сравнение некорректное. Знаете, почему? Потому что в случае прихода к власти фашистов (извините, я буду употреблять этот термин) очень многонациональная империя Россия ( в отличие от пости мононациональной Германии) рассыплется прежде, чем фашистская диктатура успеет укрепиться. Это во-первых. А во-вторых - управляемая демократия типа американской (состоящая из 2 партий - Единой и Справедливой Россий) появится прежде, чем фашистские силы смогут ЧЕСТНО победить на выборах.
Кстати, если бы в сами-знаете-каких гос-вах русскоязычное население имело возможность получиать образование на родном языке - никому хуже бы не стало. Кадры для этого есть, и учебники тоже.
no subject
Date: 09/09/2007 07:49 am (UTC)По сравнению с Россией у нас общество стало более здоровым, но это явление последних 4-5 лет. По сравнению же с 80-ми изменилось многое, прежде всего у людей, готовых учиться и работать, появилась возможность получать более достойные деньги и свободно тратить их. Конечно, это только начало пути. С гастарбайтерами же всё просто: если бы Россия, как Украина, добывала на своей территории только 1/4 необходимых ей газа и нефти, вы бы жили намного беднее.
>> Только это не повод поработать, меняясь в худшую сторону.
И в чем же лучшая сторона? В зачистке СМИ? В превращении выборов в пляски с гарантированными 80% для кремлевских?
>> У ва своих Жириновских нет? И Рагозиных - тоже? ;-)))
Нет. Результат ЛДПР и "Родины" на прошлых выборах — более 20%. Пусть даже одна партия и подставная, но уже в России оказалась 1/5 фашистского электората. А в Украине, где украинскому языку угрожает реальная опасность, ультранационалисты из "Свободы" набирают 0,36%. И это при честных выборах, с доступом к СМИ. Умеренные, но жесткие националисты из двух Рухов тоже не могут преодолеть трехпроцентный барьер самостоятельно. И никаких Кондопог!
>> Существует и другое мнение. http://scepsis.ru/library/id_523.html
Читал. Низведение и так размытого термина "фашизм" (нацизм всё-таки лучше, а империал-социализм, имхо, идеально) до bad guys.
>> У нас со свободой слова было всё в порядке в 1990- е - и чем это помогло народу?
(У нас тоже. Заморозки пришлись на 2000-04.) Народ не был готов к этому. Народ всё еще верит в добрых царей и "сильную руку". У нас недостаток обернулся достоинством: разделение на Юго-Восток и Северо-Запад обусловило конкуренцию крупных партий, ни одна из которых не в силах выбить другую с ринга. Сейчас эти партии утрачивают региональную привязку: у Тимошенко всё больше сторонников на Ю.-В., Янукович всё больше становится "общеукраинским".
>> Массы понимают фашизм именно как ультранационализм.
Российские массы. Это оттого, что россияне никогда не знали национального угнетения (если не считать нынешнего в б. СССР), зато много боролись с национально-освободительными движениями. Нет, для фашизма одна из главнейших черт — внешняя агрессия, оправдываемая "возвращением своего". Я весьма часто слышу призывы вернуть Севастополь / Крым ... весь бывший СССР. Полная аналогия с Гитлером.
>> ...прибалтийский фашизм, к примеру, сформировался в империи, а реализовался в маленьком гос-ве.
Он сформировался в борьбе с империей, как и везде в В. Европе. И никакой там не фашизм, а национализм (борьба за независимость своего этноса и сохранение своей культуры, подчас уродливая).
>> ...в случае прихода к власти фашистов (извините, я буду употреблять этот термин) очень многонациональная империя Россия (в отличие от пости мононациональной Германии) рассыплется прежде, чем фашистская диктатура успеет укрепиться.
Нет. Русских в России 79,8%. На 2-м месте татары — 3,8%. К тому же очень немногие этносы России готовы отделяться. Теоретически могут уйти республики Северного Кавказа (невелика потеря, имхо, да и жизнь Чечни 1996-99 — нелучший пример) и Татарстан с Башкирией (не имеющие выхода к границам России).
>> А во-вторых - управляемая демократия типа американской (состоящая из 2 партий - Единой и Справедливой Россий) появится прежде, чем фашистские силы смогут ЧЕСТНО победить на выборах.
Эта уже управляемая демократия держится только на памяти о 90-х и нынешнем благополучии. И слава Богу — я обеими руками за сытую Россию с развивающейся экономикой. Но посмотрим, что будет дальше.
>> Кстати, если бы в сами-знаете-каких гос-вах русскоязычное население имело возможность получиать образование на родном языке - никому хуже бы не стало.
Лучше бы стало! Я только за. Наше молодое население уже чувствует себя украинцами независимо от происхождения и языка, Россия (телевидение которой не устает поливать нас грязью, а сейчас еще и Нет добавился — "братья-славяне" без прикрас и без цензуры) этому только способствует. Если кондовые националисты прекратят навязывание "шароварщины", у нас сформируется единая нация, готовая противостоять любой внешней агрессии. Впрочем, уже в 2003 акция "Тузла" объединила будущих сторонников Ющенко и Януковича.
no subject
Date: 09/09/2007 08:17 am (UTC)no subject
Date: 09/09/2007 08:30 am (UTC)no subject
Date: 09/09/2007 09:17 am (UTC)no subject
Date: 09/09/2007 09:48 am (UTC)